– Один корабль не дает покоя сотне ваших кораблей?! Да вы смеетесь, капитан?! – недоверчиво хмыкнул посланец. – Этого просто не может быть!

– Вы отстали от жизни, как вижу… – рассеянно сказал капитан и облегченно вздохнул. – Ну сейчас…

Черное облако из трубы корабля медленно поднималось над бухтой, обрамляя пейзаж будто траурной рамкой. «Акула» сделала поворот и резко остановилась, как будто кто-то потянул ее назад. Парусные корабли были не способны на такой маневр, и разбирающийся в этом посланник удивленно вытаращил глаза. Рядом с кораблем вдруг взметнулись высокие столбы воды – глыбы, выпущенные из камнеметов, промахнулись, и лишь один булыжник, заведомо шедший с недолетом, ударил в корпус судна, и звук от удара донесся до резиденции главы острова. Увы, этот камень ничего не смог сделать, развалился на куски, осыпавшиеся в море. Корабль закачался с борта на борт и тут же ответил громом – с носа и кормы выплеснулись огромные языки пламени, по ушам ударил грохот, а серебряные ложечки и вилки на столе жалобно звякнули, сотрясаемые мелкой дрожью страха.

Там, где стояли катапульты, взметнулось пламя, и два форта прекратили свое существование. Послышался звук, будто кто-то часто-часто забивал гвозди в деревянное бревно, и корабли, которые стали поднимать якоря и готовить абордажные команды, остановились – работать на лебедке стало некому. Убиты.

Пушки отстрелялись по фортам, затем перенесли огонь на корабли. Новейшие разрывные снаряды прямой наводкой били в деревянные корпуса судов на уровне ватерлинии, и каждый взрыв наверняка уничтожал корабль, не имеющий никакой защиты против артиллерийского огня. Корабли тонули, горели, люди падали в воду и спрыгивали сами.

Восемь крупнокалиберных пулеметов системы «акур» очищали палубы будто метлой – расчеты едва успевали менять ленты. Ни один корабль не сумел даже стронуться с места – они погибли на рейде, и теперь из воды торчали лишь мачты, которые облепили уцелевшие моряки. Море вокруг кишело плывущими пиратами, будто головастиками в банке. Оно все шевелилось от человеческих тел, и каждая пуля находила себе жертву. Пулеметы секли тех, кто старался спастись, словно отыгрываясь за десятки лет страха, в котором пираты держали все побережье материка. Море покрылось красной пеной, ко дну шли десятки, сотни людей. Ужаса добавили акулы – для них настал день пира. Похоже, что тут собрались акулы со всей округи. Море кипело от продолговатых стремительных тел, разрезающих волны высокими плавниками. Пули попадали и в них, разрывая, разрубая на части, которые тут же пожирались родичами хищников. А пушки били, били, били…

Бухту заволокло дымом горящих кораблей, пламя вздымалось выше береговых утесов, и, когда ветер понес его на берег, жители пиратского города отчетливо ощутили запах горелого мяса…

За час стрельбы корабль уничтожил весь пиратский флот. Весь, до последнего корабля. Потом пушки замолчали, и минут пять было тихо. И вдруг они заговорили снова – указующие персты огня были направлены в сторону вилл, построенных на склоне горы, пологим амфитеатром спускающейся к порту. Похоже, что неизвестный капитан решил поквитаться со всеми, кто нажился на крови и грабежах.

Первым погиб пиратский вожак – снаряд разорвался точно на террасе, где тот только что отдыхал со своим славским «другом». Их изуродованные трупы отбросило на десяток метров, будто кучи тряпья. Остальные виллы продержались на полчаса дольше – столько времени «Акула» обрабатывала город, нажившийся на чужой крови.

Когда корабль выходил из бухты, вслед ему неслись проклятия. И немудрено – фактически он уничтожил несколько тысяч человек за какие-то несколько часов. Задача выполнена – здесь никогда больше не будет пиратской базы. Пирсы разбиты, а город горел чадящим пламенем, раздуваемым некстати налетевшим ветерком. Теперь, даже если вернутся те корабли, которых не было в бухте, – делать им тут совершенно нечего. Придется искать другой приют.

– Как стволы?

– Пушки в порядке, господин советник. Шипят только, раскалились. Пулеметы закипели. Пришлось доливать воды в кожухи. Но тоже в порядке.

– Раненые как?

– Да в норме все. Ушибы, пара переломов, ничего опасного. Неужели мы все-таки покончили с пиратским гнездом?! Не верится…

– Надеюсь – да. Скоро мы тут свою базу сделаем. Такое удобное место для контроля перевозок, нельзя его упустить.

Андрей посмотрел на охваченный дымом и огнем пиратский город и слегка удивился масштабу разрушений. Впрочем, немудрено, что город полыхнул, как сухая трава. В основном пираты предпочитали недолговечные деревянные постройки, вот огонь по ним и разгулялся.

Интересно, подумалось ему, что жители города будут делать теперь, когда флот пиратов перестал существовать? Чем будут жить, чем заниматься? Вся их жизнь была построена вокруг грабежа, на обслуживании разбойников. Придется искать новое поле деятельности. До тех пор пока тут не появится военная база… и тогда снова откроются трактиры, публичные дома. Но – не в таком масштабе. Вояки, считающие каждый медяк, не склонны разбрасываться деньгами, это вам не «джентльмены удачи», спускающие за ночь все, что «заработали» за неделю. Впрочем, Андрея меньше всего интересовала судьба трактирщиков и проституток, обслуживавших пиратов. Каждый выбирает свою судьбу, и на чужом горе строить свое благосостояние просто подло.

Жалко было пиратский флот. Строить новые корабли, когда можно было просто отнять их у пиратов? Но все вместе – Андрей, Шанти, Олра, Антана – решили: надо покончить с пиратским промыслом раз и навсегда. Тем более имелась информация, что пираты явно спелись со Славией. Закончиться этой альянс может только одним – вторжением, в котором будут использованы корабли и бойцы пиратского флота. Балрону это надо? Нет. Значит, остается одно – прихлопнуть пиратов, как вредных насекомых. Что он и сделал. Заодно испытал новые снаряды – заводские химики все-таки сумели построить ректификационные колонны и выделить толуол в чистом виде. Теперь, обладая разрывными снарядами, Балрон мог не опасаться ни Славии, ни мятежников. Можно было немного перевести дух и заняться мирным строительством.

После уничтожения пиратов, слух о котором разойдется по всему материку, никто не осмелится напасть на Балрон. И можно подумать о начале вторжения в Славию… через годик. Когда как следует, до конца реорганизует армию и перестроит государство так, что в казну пойдет стабильный доход. Пока что денег не хватало. Разросшийся завод поглощал все ресурсы. И поделать ничего нельзя, хочешь мира – готовься к войне. А уж если готовишься к войне… не жалей денег!

– Иди сюда… ну! Ты любишь меня?

– Люблю…

– Почему так тихо? Говори громче! Громче!

– Люблю… ЛЮБЛЮ!

– То-то же… твоя королева должна почаще слышать эти слова, тебе не кажется? Сюда смотри, в лицо! Ну! – Женщина, как тряпку, отбросила в сторону своего «собеседника» и разочарованно вздохнула. – Животные! На что вы годитесь, животные? Вы даже не можете как следует ублажить свою королеву. Сегодня ночью ты был вял и неловок, Дроган! Что с тобой? Ты нашел себе другую женщину? Узнаю, что ты развлекаешься на стороне, – умрешь! Я тебя подняла до моего уровня, я тебя и опущу… на кол! – Женщина внезапно захохотала, ей ужасно понравился каламбур «опущу на кол». Хорошо сказано! – Как ты будешь себя чувствовать, когда заостренный кол, смазанный жиром, раздвинет твои кишки и высунется из горла, а? Что скажешь, Дроган?

– Моя королева, чем я вызвал ваше неудовольствие? – Рыжий гигант, который возвышался как осадная башня над хрупкой с виду, русоволосой женщиной, побелел от страха и рухнул на колени, коснувшись лбом грубого деревянного пола.

– Всем. Медленно готовишь армию вторжения. Медленно готовишь корабли. Даже в постели ты такой медлительный, что толку от тебя… как вот от этого уголька! – Она раздраженно пнула сизый уголек, выпавший из жаровни. – Возьму вместо тебя молодого, юнца какого-нибудь, и пусть греет мою постель. А тебя… тебя в жертву. Да ладно, ладно, не бледней, – довольно усмехнулась женщина. – Пока ты мне нужен. Позови ко мне главного жреца и займись делом. Стой! Когда все будет готово к отплытию?